Неточные совпадения
В той комнате незначащая встреча:
Французик из Бордо, надсаживая грудь,
Собрал вокруг себя род веча
И сказывал, как снаряжался в
путьВ Россию,
к варварам, со страхом и слезами;
Приехал — и нашел, что ласкам нет
конца...
— Слушайте, — вскричал я вдруг, — тут нечего разговаривать; у вас один-единственный
путь спасения; идите
к князю Николаю Ивановичу, возьмите у него десять тысяч, попросите, не открывая ничего, призовите потом этих двух мошенников, разделайтесь окончательно и выкупите назад ваши записки… и дело с
концом! Все дело с
концом, и ступайте пахать! Прочь фантазии, и доверьтесь жизни!
Но путешествие идет
к концу: чувствую потребность от дальнего плавания полечиться — берегом. Еще несколько времени, неделя-другая, — и я ступлю на отечественный берег. Dahin! dahin! Но с вами увижусь нескоро: мне лежит
путь через Сибирь,
путь широкий, безопасный, удобный, но долгий, долгий! И притом Сибирь гостеприимна, Сибирь замечательна: можно ли проехать ее на курьерских, зажмуря глаза и уши? Предвижу, что мне придется писать вам не один раз и оттуда.
В прошлом можно установить три типа мистики: мистика индивидуального
пути души
к Богу, это наиболее церковная форма; мистика гностическая, которую не следует отождествлять с гностиками-еретиками первых веков, эта мистика обращена не
к индивидуальной только душе, но также
к жизни космической и божественной; мистика пророческая и мессианская — это мистика сверхисторическая и эсхатологическая, предела
конца.
Когда намеченный маршрут близится
к концу, то всегда торопишься: хочется скорее закончить
путь. В сущности, дойдя до моря, мы ничего не выигрывали. От устья Кумуху мы опять пойдем по какой-нибудь реке в горы; так же будем устраивать биваки, ставить палатки и таскать дрова на ночь; но все же в
конце намеченного маршрута всегда есть что-то особенно привлекательное. Поэтому все рано легли спать, чтобы пораньше встать.
Мой
путь приближался
к концу. Из Сигоу мы поехали на лошадях, пришедших вместе с А.И. Мерзляковым. Всего саней было трое.
Утром, как только мы отошли от бивака, тотчас же наткнулись на тропку. Она оказалась зверовой и шла куда-то в горы! Паначев повел по ней. Мы начали было беспокоиться, но оказалось, что на этот раз он был прав. Тропа привела нас
к зверовой фанзе. Теперь смешанный лес сменился лиственным редколесьем. Почуяв
конец пути, лошади прибавили шаг. Наконец показался просвет, и вслед за тем мы вышли на опушку леса. Перед нами была долина реки Улахе. Множество признаков указывало на то, что деревня недалеко.
Будут деньги, будут. В
конце октября санный
путь уж установился, и Арсений Потапыч то и дело посматривает на дорогу, ведущую
к городу. Наконец приезжают один за другим прасолы, но цены пока дают невеселые. За четверть ржи двенадцать рублей, за четверть овса — восемь рублей ассигнациями. На первый раз, впрочем, образцовый хозяин решается продешевить, лишь бы дыры заткнуть. Продал четвертей по пятидесяти ржи и овса, да маслица, да яиц — вот он и с деньгами.
Христос уничтожил противоположность между человеческой свободой и божественной необходимостью, и христианские пророчества открывают
конец истории и
путь к нему по ту сторону этой противоположности.
Идея прогресса и есть идея смысла истории, истории как
пути к Богу,
к благодатному
концу,
к Царству Божьему.
Конец истории и
путь к концу — не исключительно божественный, а богочеловеческий, и в богочеловечности таится возможность осмыслить божественный план истории, не погасив индивидуальной свободы человека.
Это вселенское религиозное миропонимание и мироощущение,
к которому современный мир идет разными
путями и с разных
концов, прежде всего остро ставит вопрос о смысле мировой истории, о религиозном соединении судьбы личности и судьбы вселенной.
Путь этой книги исходит из свободы в самом начале, а не приводит
к свободе лишь в
конце.
Когда же тетерев вытянул шею, встал на ноги, беспрестанно повертывает голову направо и налево или, делая боковые шаги
к тонкому
концу сучка, потихоньку кудахчет, как курица, то охотник должен стрелять немедленно, если подъехал уже в меру: тетерев сбирается в
путь; он вдруг присядет и слетит.
Пока знак воплощался в мелодию, он должен был пройти через руки, закрепиться в памяти и затем совершить обратный
путь к концам играющих пальцев.
Была минута, в
конце этого длинного и мучительного
пути с Петербургской стороны, когда вдруг неотразимое желание захватило князя — пойти сейчас
к Рогожину, дождаться его, обнять его со стыдом, со слезами, сказать ему всё и кончить всё разом.
Лебедев кончил тем, что достиг своего. Скоро шумная ватага удалилась по направлению
к Вознесенскому проспекту. Князю надо было повернуть
к Литейной. Было сыро и мокро; князь расспросил прохожих, — до
конца предстоявшего ему
пути выходило версты три, и он решился взять извозчика.
Она в самом деле любила Клеопатру Петровну больше всех подруг своих. После той размолвки с нею, о которой когда-то Катишь писала Вихрову, она сама, первая, пришла
к ней и попросила у ней прощения. В Горохове их ожидала уже вырытая могила; опустили туда гроб, священники отслужили панихиду — и Вихров с Катишь поехали назад домой. Всю дорогу они, исполненные своих собственных мыслей, молчали, и только при самом
конце их
пути Катишь заговорила...
С такими мыслями он часто бродил теперь по городу в теплые ночи
конца мая. Незаметно для самого себя он избирал все одну и ту же дорогу — от еврейского кладбища до плотины и затем
к железнодорожной насыпи. Иногда случалось, что, увлеченный этой новой для него страстной головной работой, он не замечал пройденного
пути, и вдруг, приходя в себя и точно просыпаясь, он с удивлением видел, что находится на другом
конце города.
Потому, когда я пожаловался на него, государь чрезвычайно разгневался; но тут на помощь
к Фотию не замедлили явиться разные друзья мои: Аракчеев [Аракчеев Алексей Андреевич (1769—1834) — временщик, обладавший в
конце царствования Александра I почти неограниченной властью.], Уваров [Уваров Сергей Семенович (1786—1855) — министр народного просвещения с 1833 года.], Шишков [Шишков Александр Семенович (1754—1841) — адмирал, писатель, президент Российской академии, министр народного просвещения с 1824 по 1828 год.], вкупе с девой Анной, и стали всевозможными
путями доводить до сведения государя, будто бы ходящие по городу толки о том, что нельзя же оставлять министром духовных дел человека, который проклят анафемой.
«Я замедлил Вам ответом, ибо Екатерина Филипповна весь сегодняшний день была столь ослабшею после вчерашнего, довольно многолюдного, у нас собрания, что вечером токмо в силах была продиктовать желаемые Вами ответы. Ответ о Лябьевых: благодарите за них бога;
путь их хоть умален, но они не погибнут и в
конце жизни своей возрадуются, что великим несчастием господь смирил их. Ответ о высокочтимой Сусанне Николаевне: блюдите о ней, мните о ней каждоминутно и раскройте
к ней всю Вашу душевную нежность».
— Еще, слушай, Трифон, я еду в далекий
путь. Может, не скоро вернусь. Так, коли тебе не в труд, наведывайся от поры до поры
к матери, да говори ей каждый раз: я-де, говори, слышал от людей, что сын твой, помощию божией, здоров, а ты-де о нем не кручинься! А буде матушка спросит: от каких людей слышал? и ты ей говори: слышал-де от московских людей, а им-де другие люди сказывали, а какие люди, того не говори, чтоб и
концов не нашли, а только бы ведала матушка, что я здравствую.
Протопоп опять поцеловал женины руки и пошел дьячить, а Наталья Николаевна свернулась калачиком и заснула, и ей привиделся сон, что вошел будто
к ней дьякон Ахилла и говорит: «Что же вы не помолитесь, чтоб отцу Савелию легче было страждовать?» — «А как же, — спрашивает Наталья Николаевна, — поучи, как это произнести?» — «А вот, — говорит Ахилла, — что произносите: господи, ими же веси
путями спаси!» — «Господи, ими же веси
путями спаси!» — благоговейно проговорила Наталья Николаевна и вдруг почувствовала, как будто дьякон ее взял и внес в алтарь, и алтарь тот огромный-преогромный: столбы — и
конца им не видно, а престол до самого неба и весь сияет яркими огнями, а назади, откуда они уходили, — все будто крошечное, столь крошечное, что даже смешно бы, если бы не та тревога, что она женщина, а дьякон ее в алтарь внес.
А куряне славные —
Витязи исправные:
Родились под трубами,
Росли под шеломами,
Выросли как воины,
С
конца копья вскормлены.
Все
пути им ведомы,
Все яруги знаемы,
Луки их натянуты,
Колчаны отворены,
Сабли их наточены,
Шеломы позолочены.
Сами скачут по полю волками
И, всегда готовые
к борьбе,
Добывают острыми мечами
Князю — славы, почестей — себе...
Осип Иваныч без всякого
пути разносил в щепы совершенно невинных людей, также без
пути снисходил
к отъявленным плутам и завзятым мошенникам и в
конце концов был глубоко убежден, что без него на пристани хоть пропадай.
Созидание Москвы и патриархальная неурядица московского уклада отзывались на худом народе крайне тяжело; под гнетом этой неурядицы создался неистощимый запас голутвенных, обнищалых и до
конца оскуделых худых людишек, которые с замечательной энергией тянули
к излюбленным русским человеком украйнам, а в том числе и на восток, на Камень, как называли тогда Урал, где сибирская украйна представлялась еще со времен новгородских ушкуйников [Ушкуйники (от «ушкуй» — плоскодонная ладья с парусами и веслами) — дружины новгородцев в XI–XV вв., отправлявшиеся по речным и североморским
путям с торговыми и военными целями.
Когда же внешности с себя мы смоем тину
И будем сами по себе —
Какое дело нам, каким
путем к сознанью,
С какого именно
конца,
С парадного иль с черного крыльца,
Придет какой-нибудь маркезе де Маранья?
Одно звено той бесконечной цепи,
Которая, в связи со всей вселенной,
Восходит вечно выше
к божеству
И оттого лишь слиться с ним не может,
Что
путь к нему, как вечность, без
конца!
В это время барон ушел
к себе в кабинет, из которого вынес и передал мне рекомендательное письмо
к своему дяде. Напившись чаю, мы раскланялись и, вернувшись в гостиницу, тотчас же ночью отправились на почтовых в
путь, ввиду
конца февраля, изрывшего отмякшие дороги глубокими ухабами. В Киеве мы поместились в небольшой квартире Матвеевых, где отцу отведена была комната, предназначавшаяся для Васи.
Волтерьянец угадывал всех ближе
к истине: оба друга, Чихачев и Брянчанинов, появились вместе в Бабайки, и тут же оба вместе начали одновременно свой
путь в иночестве, [На самом деле Брянчанинов попал в Бабайки только в
конце своей монашеской жизни, а Чнхачев был здесь очень короткое время для свидания с другом.
Идут люди, как одно тело, плотно прижались друг
к другу, взялись за руки и идут так быстро, как будто страшно далёк их
путь, но готовы они сейчас же неустанно идти до
конца его.
Да, если мне позволил ваш родитель,
То я готов неопытность ввести
На лучший
путь. — Там нет цветов,
Там терния, но цель,
к которой мы
Приходим, веселит нас — а былое
Печально или весело, смотря по тем
Мгновениям, когда о нем воспоминаешь.
Итак, всего важней последствие;
Коль
к доброму
концу деянья наши,
То способы всегда уж хороши,
Какие б не были — страшись Фернанда!
Он льстит тебе, обманет — или,
Положим, на тебе он женится —
Но это для того, чтоб быть богаче.
Вечером Чубиков и его помощник, освещенные бледнолицей луной, возвращались
к себе домой; они сидели в шарабане и подводили в своих головах итоги минувшего дня. Оба были утомлены и молчали. Чубиков вообще не любил говорить в дороге, болтун же Дюковский молчал в угоду старику. В
конце пути, однако, помощник не вынес молчания и заговорил...
Ругался мир ругательски, посылал ко всем чертям Емельяниху, гроб безо дна, без покрышки сулил ей за то, что и жить
путем не умела и померла не
путем: суд по мертвому телу навела на деревню… Что гусей было перерезано, что девок да молодок
к лекарю да
к стряпчему было посылано, что исправнику денег было переплачено! Из-за кого ж такая мирская сухота? Из-за паскуды Емельянихи, что не умела с мужем жить, не умела в его делах
концы хоронить, не умела и умереть как следует.
Если там, на поверхности, история как будто не умеет закончиться, то здесь она идет
путем свершений, близясь
к своей зрелости и
концу.
Первую половину
пути мы выполнили успешно и
к концу второго дня достигли истоков реки Токто, где и решили заночевать в лесу на краю болота, покрытого большими кочками. Каждая из них была почти в метр величины и имела вид гриба, украшенного сверху длинной осокой.
Если итти от входа в гавань по восточному берегу и, обогнув в
конце, продолжать
путь по западному —
к полуострову Меньшикова, то эти бухточки располагаются в следующем порядке: первая — Цаапкой (Маячная).
Акатов свернул листок, сунул его в карман и во весь обратный
путь домой все мысленно писал Подозерову ответ, — ответ уклончивый, с беспрестанными «конечно, хотя, разумеется» и печальнейшим «но», которым в
конце все эти «хотя и разумеется» сводились
к нулю в квадрате.
Им владело чувство полного отрешения от того, что делалось вокруг него. Он знал, куда едет и где будет через два, много два с половиной часа; знал, что может еще застать
конец поздней обедни. Ему хотелось думать о своем богомолье, о местах, мимо которых проходит дорога — древний
путь московских царей; он жалел, что не пошел пешком по Ярославскому шоссе, с котомкой и палкой. Можно было бы, если б выйти чем свет, в две-три упряжки, попасть поздним вечером
к угоднику.
Необходимо было и продолжать роман"В путь-дорогу". Он занял еще два целых года, 1863 и 1864, по две книги на год, то есть по двадцати печатных листов ежегодно. Пришлось для выигрыша времени диктовать его и со второй половины 63-го года, и
к концу 64-го. Такая быстрая работа возможна была потому, что материал весь сидел в моей голове и памяти: Казань и Дерпт с прибавкой романических эпизодов из студенческих годов героя.
В
конце пути своего человек возвращается
к земле,
к природной жизни, воссоединяется с великим космическим целым.
Содержание «веснянок» тогда могло считаться вполне цензурным: солнце, олицетворенное под видом князя, едет
к светлой княгине-весне, истребляя на
пути ледяные препятствия; в
конце концов, когда препятствия обойдены, солнце заключает в свои объятия освобожденную весну — и капитала нет и невинность не соблюдена, но тем не менее трогательно…
Потом, когда любовь обращается в привычку, когда
путем сожительства муж и жена действительно обращаются, говоря словами писания, в един дух и едино тело, это единение заполняет их жизнь, но главным образом вследствие того, что они пришли
к нему
путем любви и страсти, уже улегшихся и отошедших в область далекого прошлого, но как бы остановившихся при своем закате своими лучами и все еще освещающих всю дальнейшую жизнь — супруги в
конце все же живут началом.
Путь свободы ведет или
к человекобожеству, и на этом
пути человек находит свой
конец и свою гибель, или
к Богочеловечеству, и на этом
пути находит свое спасение и окончательное утверждение своего образа.
И скоро мое движение вперед приобрело все черты долгого и однообразного сна, покорной и безнадежной борьбы с неодолимым пространством; так, вероятно, грезят измученные оглохшие лошади
к концу далекого
пути и те особенные люди, что ходят из
конца в
конец земли и тягучим ритмом своих шагов гасят сознание жизни.
Я не предсказываю, каким
путем необходимо пойдет история, в хочу лишь проблематически начертать идеальные черты и тенденции нового типа общества и культуры [Этот этюд может быть чем-то вроде программного разъяснения
к мыслям, развитым в моем «
Конце Ренессанса» (см. «София») и в книгах «Смысл истории» и «Философия неравенства».].
Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим
путем могла погибнуть 800-тысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем, армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами, русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия
к тому, чтобы растянуться в
конце лета до Москвы, т.е. сделать то самое, что должно было погубить их.